Невский проспект был окутан таинственным светом белых ночей — той самой странной границы между

Невский проспект был окутан таинственным светом белых ночей — той самой странной границы между сном и явью, где всё кажется возможным. Петербург дышал влажным воздухом с Невы, отражая на гранитных набережных огни фонарей. Именно в такую ночь вернулась в город Лидия Алексеевна, исчезнувшая без следа ровно семь лет назад.

Она появилась, как мираж — в белом пальто, с лёгкой походкой, будто и не покидала этот город. Её лицо не изменилось: всё та же бледная кожа, взгляд, в котором тревога пряталась за внешним спокойствием. Но в глазах Лидии теперь было что-то новое — знание, которое тяжело носить. Она не ждала, что кто-то узнает её. И всё же — город помнил.

В книжной лавке на Литейном её увидел Павел Артемьевич, бывший преподаватель эстетики. Он уронил книгу, которую держал, — «Записки сумасшедшего» Гоголя — и вгляделся в лицо женщины.

— Лидия… это вы?

Она на мгновение замерла, потом кивнула, не произнося ни слова. Павел Артемьевич в изумлении схватил её за руку:

— Все думали, что вы погибли… Как вы здесь? Где вы были?

Она посмотрела на него долгим взглядом и тихо прошептала:

— Я вернулась, потому что время истекает. И кое-что осталось незавершённым.

⸻

Слухи разлетелись быстро. Журналисты, старые друзья, любопытствующие соседи — все хотели узнать правду. Но Лидия исчезла так же неожиданно, как появилась. Никто не мог понять, где она остановилась, с кем встречается, чем живёт. Только один человек знал больше остальных — Анна Михайловна, бывшая соседка Лидии и сейчас уже пожилая женщина с проницательным умом и памятью архивариуса.

— Я всегда говорила, — шептала она на лавочке возле подъезда, — что её исчезновение не было случайностью. Слишком много было знаков. Та ночь… та самая ночь, когда она исчезла, не была обычной. Кто-то пришёл к ней. Я слышала голоса. Один из них был мужской, хриплый. А потом… тишина. Утром дверь была открыта, а Лидии — нет.

И теперь, спустя семь лет, она вернулась — и, казалось, не постарела ни на день.

⸻

В те же дни в городе начали происходить странности. На углу Малой Морской и Гороховой нашли мужчину, истекающего кровью, но без единой царапины. Он твердил, что видел «женщину из света». Камеры наблюдения в галерее на Васильевском зафиксировали, как чья-то тень, тонкая и женская, пересекала пустой зал ночью — но никто не входил и не выходил.

Следователь Александр Градов, человек рациональный и не верящий в мистику, получил задание разобраться. Он помнил дело Лидии Алексеевны: исчезновение, подозрения, замятый материал. В то время всё свели к суициду. Мол, женщина не выдержала потери дочери — восьмилетняя Мила погибла при загадочных обстоятельствах в доме на Каменном острове. Тело девочки так и не нашли. А потом — исчезновение самой Лидии.

Но теперь она вернулась.

Градов добился встречи. Его привели в маленькое кафе на Аптекарском проспекте. Там Лидия уже сидела — спокойная, сосредоточенная, будто знала, что он придёт.

— Вы многое хотите узнать, — сказала она, даже не поздоровавшись.

— Вы мне это должны, — твёрдо ответил он. — Исчезновение, девочка, дом, та ночь. И теперь вы.

Она кивнула. И начала рассказывать.

⸻

— Всё началось раньше, чем вы думаете. — Её голос был ровным, но в нём чувствовалась дрожь. — Мила… моя дочь… она была не совсем обычной. Она видела то, что другие не видели. Мы переехали в дом на Каменном острове, потому что я хотела тишины. Но там было что-то… или кто-то.

Лидия рассказывала, как Мила по ночам разговаривала с кем-то в темноте. Как рисовала странные знаки, которые потом оказывались древними символами — неведомо откуда известными ребёнку. Как в доме слышались шаги, даже когда они были одни. И однажды девочка сказала:

— Мама, они пришли за мной. Но они не могут войти, пока ты не разрешишь.

Лидия тогда испугалась. Обратилась к психиатру. Но врач сказал, что Мила здорова. И добавил:

— У вашей дочери острый дар. Это редко, но бывает.

А потом наступила та ночь. Мила исчезла. Как будто растворилась. Лидия кричала, бегала по улицам, но никто не слышал. Только утром пришёл «он». Мужчина в сером плаще. С глазами, как туман. Он сказал:

— Если хочешь её вернуть, ты должна уйти. Пропасть. На семь лет.

Лидия подчинилась.

⸻

Она уехала далеко. Жила в монастыре на севере, потом в горах в Карпатах. Участвовала в обрядах, проходила испытания. И каждый год, в день исчезновения дочери, слышала голос Милы — где-то между мирами.

— Я вернулась, — сказала Лидия Градову, — потому что теперь я знаю: её можно вернуть. Но цена будет высокой. И мне нужно твоё участие.

Он не верил. Но глаза Лидии не оставляли сомнений. Это было не безумие. Это была правда.

⸻

В ту же ночь началась буря. Невские мосты гудели под ветром. Электричество мигало, как в приступе памяти. А в доме на Каменном острове снова открылась дверь — та самая, за которой исчезла Мила.

Градов пришёл туда. Он чувствовал, что что-то зовёт его. На полу были выложены символы. В углу горела свеча. А в зеркале он увидел не своё отражение — а маленькую девочку с глазами цвета янтаря. Она прошептала:

— Папа?

Он отшатнулся. Он не был отцом. Или?..

⸻

Постепенно история превращалась в лабиринт. Прошлое и настоящее смешивались. Градов начал видеть сны — фрагменты жизни, которой он не помнил. В этих снах он держал девочку за руку. А Лидия смотрела из окна и плакала.

Анна Михайловна нашла в архиве старую запись — свидетельство о рождении Милы. Отец — неизвестен. Но подпись регистратора была: А. Градов.

Он начал понимать. Это был не просто поиск пропавшей девочки. Это была его собственная судьба. Лидия знала это всё время. И вернулась, чтобы напомнить.

⸻

Тем временем в городе продолжались странности. Люди исчезали, а потом появлялись с пустыми глазами. На стенах домов появлялись письмена, исчезающие к утру. Один мальчик рассказал, что ночью кто-то шептал ему с улицы:

— Ты следующий.

Лидия собирала знаки. У неё была карта — с точками, где «мир истончается». Места, где можно было услышать ушедших. Все они сходились в одной точке — доме на Каменном острове.

Там нужно было пройти ритуал.

Градов не верил до конца. Но когда он снова увидел МИЛУ — в отражении стекла, в проходящем лице прохожей, в лице собственной дочери, родившейся у него после развода — он понял: истина сильнее логики.

⸻

Они встретились снова — в доме.

Ночь была белой, как мрамор. Ни тени. Ни солнца. Только невидимая линия между мирами. Лидия нарисовала круг. В центре — зеркало. Около него — фотография Милы. Градов вошёл внутрь круга.

И тогда началось.

Стены зашептали. Пол задрожал. В зеркале мелькнули образы — сотни лиц. Плач. Смех. Голоса. И один голос — ясный:

— Папа… мама… я здесь. Но я не одна…

И вдруг свет погас.

Фильм: «Тайны белых ночей»

Тьма длилась ровно семь секунд. Ни больше, ни меньше. Когда свет вновь вспыхнул, Лидия лежала на полу, прижимая к груди что-то маленькое и дрожащее. Градов стоял, опершись о стену, бледный, как мрамор, с глазами, в которых застыло безмолвие. На полу в центре круга лежало разбитое зеркало. Осколки рассыпались, как звёзды, каждый отражая свою реальность.

— Ты… видела её? — прошептал он.

Лидия молчала. Она крепче прижала к себе свёрток — в нём была кукла. Та самая, с которой Мила не расставалась. Запылённая, с оборванным бантом. На лице её была нарисована улыбка, но глаза… глаза были другими.

— Это не она, — сказал Градов. — Или… не совсем она.

Лидия с трудом поднялась. Она как будто вновь вернулась в этот мир — тяжело, болезненно. Она смотрела на куклу, будто в ней жила душа. И, возможно, так и было.

— Она… не может вернуться полностью. Но часть её здесь. Я чувствую. Она теперь между. Ни здесь. Ни там. И нам придётся сделать выбор.

⸻

На следующее утро Петербург проснулся необычно тихим. Газеты сообщили о коротком отключении электричества в нескольких районах. Очевидцы говорили о странном свете, который вспыхнул над Каменным островом, как сияние полярной звезды. Никто не смог объяснить, откуда он исходил.

Градов не пошёл на службу. Он сидел дома, перечитывая старые отчёты. Всё, что когда-то казалось ему бредом — внезапно стало выстраиваться в чёткую схему. Дело о пропавшей девочке. Убийство, которое признали несчастным случаем. Исчезновение Лидии. Свидетельства очевидцев о женщине в белом. А теперь — он сам видел то, что логически не поддаётся объяснению.

На его столе лежала фотография. Старая, выцветшая. Он, молодой, с Лидией и маленькой Милой — та самая девочка, которую он считал просто «дочерью неизвестного». Но теперь он знал: кровь зовёт. И голос, который он слышал ночью, был настоящим.

⸻

Лидия исчезла снова. Но на этот раз она оставила письмо.

Александр,

Я знаю, что ты начинаешь понимать. Мила не погибла — её забрали. Их мир не жесток, но другой. Они не понимают границ, как мы.

Я должна остаться рядом с разломом, чтобы удерживать его закрытым. Если он откроется — они перейдут. И тогда всё изменится.

Ты должен быть готов. Это не конец. Это только первый круг.

Береги тех, кто тебе дорог. Их сны уже не в безопасности.

Лидия

Он перечитал письмо трижды. Слова звучали как послание из иного измерения. Но всё в нём чувствовалось настоящим. Тёплым. Настоящим.

⸻

Тем временем в городе продолжали происходить странности. Шестилетний мальчик в детском саду внезапно заговорил на мёртвом языке — учёные позже определили его как древнегреческий диалект, исчезнувший тысячи лет назад. Женщина в возрасте 90 лет, потерявшая память много лет назад, внезапно вспомнила имена всех своих родственников и утверждала, что «видела их в саду света».

Люди начали жаловаться на повторяющиеся сны. В этих снах был свет — белый, как мрамор, и женщина, шепчущая на ухо: «Он придёт. Готовься».

Газеты начали осторожно писать о «синдроме белых ночей». Врачи разводили руками. Ученые говорили о «необычной астрономической активности». А люди боялись засыпать.

⸻

Градов начал собирать карту. Он отмечал точки, где происходили аномалии. Всё сходилось на Каменном острове, как будто оттуда расходились круги по воде. Дом, где всё началось, теперь стоял пустой. Но никто из местных не подходил к нему ближе, чем на пятьдесят метров. Кошки обходили его стороной. Дети плакали, если мимо проезжали машины.

Он знал: это только первая волна.

И ему нужно было найти тех, кто когда-то был связан с Лидией. Он вспомнил одно имя — Варвара Павловна, специалист по древним языкам, которая консультировала Лидию до её исчезновения. Женщина, которая после разговора с ней ушла в затворничество.

⸻

Он нашёл её в маленьком доме под Выборгом. Дом стоял на берегу озера, откуда ночью поднимался лёгкий туман. Варвара была сгорбленной старухой с глазами, будто выжженными солью.

— Ты пришёл за правдой, — сказала она, не дожидаясь его слов. — Но правда не приносит покоя.

— Вы знали Лидию. Вы помогали ей. Что она искала?

Старуха дрожащими руками разложила перед ним карты. На одной был очертён круг — ровно такой же, какой он видел в доме. В центре — знак, похожий на букву «А», перечёркнутую молнией.

— Это знак стражей порога. Они не из зла. Они просто другие. Они не понимают чувств, не понимают боли. Им нужно, чтобы кто-то открыл дверь. И Лидия была ключом. А ты… ты замок.

— Почему я?

— Потому что ты забыл. Но она — нет.

⸻

Когда он вернулся в Петербург, в его доме горела свеча. Он её не зажигал. На столе лежала ещё одна фотография — та же, но с одним отличием: теперь на ней было трое. Он, Лидия… и Мила, взрослая. Лет шестнадцати. В белом платье. С глазами, в которых отражался свет северной ночи.

Он понял: она зовёт его. Где-то там. В промежутке между мирами. И если он хочет завершить путь — ему придётся войти туда, откуда редко возвращаются.